Те, кто изо дня в день спасает людей от ужасных болезней, не очень-то склонны раздумывать «о своем пути», о том, воздается ли им по заслугам. Но когда случилось горе, все эти темы сразу всплыли в мыслях и разговорах коллег... Май стал месяцем прощания с теми, кто погиб 19 марта в самолете Boeing-737 Дубай-Ростов-на-Дону. Среди погибших – семья врачей Олега и Виктории Чистяковых и их 6-летний сын Кирилл. В первых числах мая их семья должна была увеличиться – Чистяковы ждали девочку.

Случившиеся стало трагедией не только для их родных, но и для Ростовской областной клинической больницы, где они оба работали. На следующий день после похорон главный врач РОКБ Вячеслав Леонидович Коробка рассказал об Олеге Игоревиче, с которым он бок о бок работал в течение 10 лет, который был не только его учеником, но единомышленником, близким для него человеком. И этот рассказ высветил множество важных тем, которые, пока все хорошо, остаются как бы за кадром. О них все знают, говорят, но говорят либо между делом, либо «по поводу». Жизнь идет, и те, кто изо дня в день спасает людей от ужасных болезней, не очень-то склонны раздумывать «о своем пути», о том, воздается ли им по заслугам. Но когда случилось горе, все эти темы сразу всплыли в мыслях и разговорах коллег.

...Почему так происходит, что имя великолепного врача, одного из профессиональнейших хирургов области знают лишь те, кого он спас? Почему очень мало кто знает, сколько труда, нервов, упорства, старания, наконец, сколько лет нужно в медицине на то, чтобы стать хорошим специалистом? Те, кто выбирает именно этот путь, отказываясь от пути «зарабатывания денег» в медицине, выбирает для себя годы упорной учебы, переживаний из-за пациентов, переживаний из-за просчетов коллег, работу с утра до ночи, когда даже квартиру себе покупаешь напротив больницы – чтобы бывать у больных и в субботу, и в воскресенье, чтобы недалеко было бегать сюда ночью, когда вызывают, а вызывают довольно часто.

«Разговаривал с ректором одного из медицинских вузов, не ростовского. Такие цифры: из 1000 выпускников последних трех лет в практической медицине работают меньше половины. Сколько же среди них хирургов? А в хирурги сегодня просто не идут. Почему? Ответственность большая, а если ты человек совестливый – к ответственности формальной прибавляется ответственность внутренняя; зарплата долгое время маленькая. Плюс – надо постоянно учиться, надо уметь сопереживать, уметь адекватно оценивать свои действия, уровень своего профессионализма. Гораздо проще пойти, например, в диагностику или в частный центр», – говорит В.Л. Коробка.

Кстати, в первые дни после трагедии с самолетом в Интернете промелькнули слова Вячеслава Леонидовича: «Мне уже жизни не хватит, чтобы научить еще кого-то тому, чему научил Чистякова...». Вячеслав Леонидович именно вместе с Олегом Игоревичем разрабатывал программу по трансплантологии, которая уже второй год успешно реализуется в Ростовской областной клинической больнице.

Вячеслав Коробка, доктор медицинских наук, главный врач Ростовской областной клинической больницы

– Всегда, наверное, надо начинать с истоков. У Олега Игоревича дедушка был врачом, его дядя был врачом. Когда кто-то в семье имеет отношение в медицине, часто это как бы передается потом, может быть, через поколение. А мама и отец были инженерами. Семья очень скромная. Жили рядом с парком имени Вити Черевичкина, в достаточно старом доме, который от деда достался. Что зарабатывали – так и воспитывали детей. У Олега есть старший брат, разница в возрасте большая; Олег – поздний ребенок, мама родила его после 40 лет; он был долгожданным, хотя мечтали о девочке, и очень послушным – начиная с детского сада. Мама возилась с Олегом много, все внимание ему уделялось.

Когда Олег уже учился в старших классах, в семье возникали вопросы: «Кем ты будешь?». Он хотел быть врачом. Мама сказала: «У нас некому помочь в этом вопросе, ты должен сам – стараться, учиться». Много с ним занималась. Ближе к окончанию школы в семье нашли возможность финансово собраться, оплачивать репетиторов. Конкурс в мединститут в те годы был большой. Олег поступил.

Я с ним познакомился немного раньше; я уже был на старших курсах, играл в футбол за команду мединститута, по вечерам мы тренировались в спортзале «Экспресс», а он жил в двухстах метрах. Очень хорошо помню: мальчишкой, в черном простом трико, он приходил в зал: «Можно я с вами поиграю?». Команда не всегда была в полном составе, его брали, он с нами часто играл.

Потом Олег как-то выпал из моего поля зрения. И появился через несколько лет, когда учился на втором курсе. В мединституте он познакомился с моей сестрой и через нее нашел меня. Мне тогда было 25 лет, я работал в онкоинституте, оперировал, были определенные перспективы. Олег сказал: «Хочу быть хирургом. Как правильно построить свою жизнь, работу?». Мы разговаривали, я рассказывал ему, как шел к этому. В операционную я ходил с первого курса, на всех каникулах там пропадал; когда мне уже разрешали ассистировать, иногда даже отпрашивался с занятий по философии и другим предметам, не сильно нужным медику. Надо сказать, что преподаватели всегда с пониманием относились к этому; а уж кафедры и хирурги в то время довольно активно учили студентов – тех, кто хотел учиться. Вадим Федорович Касаткин меня тогда студентом и привлек к хирургической работе, и потом наша профессиональная жизнь долгие 20 лет была совместной.

Олегу я сказал, что в профессию надо приходить как можно раньше, поскольку хирург – это не только мозги, это еще и руки. А руки надо развивать, пока они еще детские. В первый раз становиться за операционный стол в 35 лет, как в Германии, – уже поздно: для разработки рук есть определенные возрастные ограничения. Он все это воспринял правильно, начал ходить к нам на операции в свободное время, во время каникул. Олег был очень коммуникабельный, легко входил в любой коллектив, его везде воспринимали как своего желанного помощника. Поэтому учили, не отказывали ни в чем. Вскоре, параллельно с учебой в мединституте, он устроился медбратом в отделение хирургии онкоинститута, работал там 3 года и был активным участником жизни отделения. Думаю, философия формировалась именно тогда.

После окончания мединститута я помог ему поступить в ординатуру в онкоинститут, и к концу этих двух лет Олег начал, с моей, конечно, помощью, оперировать на желудке и на желчных протоках. В конце ординатуры он сделал операцию по удалению желудка; подобные операции делали только ведущие специалисты и лишь в нескольких клиниках; для 25-летнего человека это был серьезный успех. После ординатуры он попросился к нам на работу, но ставок не было, и я «передал» его своему первому учителю Мельянову Александру Васильевичу, заведующему хирургическим отделением в Аксайской ЦРБ, – с просьбой учить его так, как он учил меня. Через год-полтора Олег уже замещал Александра Васильевича, когда тот уходил в отпуск. В Аксайской ЦРБ Олег проработал 5 лет. За это время он окончил заочную аспирантуру и защитился. У него родился сын Антон.

В 2005-м году мне предложили возглавить хирургическое отделение в Областной больнице. Я набирал коллектив; пришли мы сюда полностью на пустое место: тогда отделение хирургии выполняло небольшие вмешательства и было очень скромным даже по тем временам. Со мной пришли всего 5 сотрудников, и в том числе Олег Игоревич Чистяков. Мы впятером фактически перевернули всю хирургическую ситуацию не только в областной больнице, но и изменили ее в том числе и в области. Таким малым коллективом: трое молодых ребят, Олег и я – мы смогли сделать все совсем по-другому. Без Олега, наверное, мне бы это не удалось. Ушли более слабые сотрудники; нужна была опора на единомышленника, на надежного, способного человека. Уже через полгода был создан Центр реконструктивно-пластической хирургии; создание Центра – идея тогдашнего главного врача больницы Владимира Григорьевича Мелешкина: уровень нашей работы он оценил как очень высокий и на основе нашего коллектива решил сделать Центр на 140 коек. Я стал директором Центра, а Олег Игоревич возглавил крупное 60-коечное отделение.

С 1 января 2006 года мы вместе работали в Центре. Естественно, технологии постоянно усложнялись; мы старались осваивать все новое, что появлялось в стране; выезжали, учились, додумывали, предлагали свое. Делали все это без афиши.

За годы работы в Центре мы получили 16 патентов по хирургическим вмешательствам. Все сотрудники, которые пришли с нами, защитили кандидатские диссертации. Все мы росли. Молодые специалисты потихоньку накапливали мастерство и становились неплохими хирургами.

Где-то в 2010-м году Олег, как это бывает у врачей, которые все время на работе, именно у нас, в больнице, познакомился со своей будущей женой Викторией. К этому времени он был разведен. Они создали семью; родился сын Кирилл, который фактически вырос в нашем парке. Часто бывало так, что Олег на операции задерживается, а жена с Кирюшкой сидят внизу или в парке гуляют, его ждут. Дети Олега - они просто выросли в нашей больнице. Только старший Антон у нас в хирургии сидел в субботу-воскресенье, когда Олег приходил смотреть больных, а младший - у мамы в ординаторской, у кардиологов. Это вообще наши дети. И семья здесь создалась, и дом здесь был для всех, и Олег с Викторией были очень значимыми для больницы, очень высокопрофессиональными докторами. Виктория работала в неотложной кардиологии; именно она исполняла обязанности заведующей отделением, когда заведующая уходила в отпуск; это уровень оценки профессионализма прежде всего.

Олег с Викторией купили довольно скромную 3-комнатную квартиру прямо напротив больницы; это было удобно: пешком на работу и с работы, да и вызывали обоих часто.

Фактически половина работы: и хирургической, и организационной – по Центру лежала на Олеге Игоревиче. Последние 3-4 года Олег стал очень хорошо оперировать, высокопрофессионально, добросовестно, надежно. Я очень доверял ему и знал, что он сделает все так же, как бы это я сделал. Он очень вырос за это время.

Программу трансплантологии мы готовили вместе. Вместе ездили на обучение, приглашали сюда специалистов, которые работали вместе с нами и в первое время нас контролировали. Закупки оборудования, обучение сотрудников Центра – это все было на мне и на нем. В прошлом году мы вместе с ним сделали 5 операций по трансплантации: 2 пересадки печени и 3 пересадки почки; конечно, это – коллективный труд.

Они ждали девочку. Олег, как это принято, долго скрывал, но не все можно скрыть, и однажды он пришел и сказал: «У нас будет девочка». Мы все радовались, ждали этого ребенка. В начале мая должна была родиться. В отпуск я его старался отпускать без проблем, зная, что он уставал. Олег попросился на зимние каникулы, я остался «на посту», страховал. Но когда он пришел отпрашиваться в марте, я как-то напрягся; говорю, у Виктории уже поздний срок, уже не надо летать, зачем ты рискуешь... Он сказал: нам обоим предстоит тяжелый год, хочу подарить жене немножко тепла. Они вылетели в Эмираты, а через неделю мы получили трагическое известие.

...Олег Игоревич – человек без конфликтов. Конфликтов у него не было ни с кем в больнице – так он умел поставить свою работу, выстроить отношения. У меня конфликты были. Я часто жесткий, не всегда дипломатичный, поэтому мы сталкивались с коллегами по разным вопросам; где-то я был прав, где-то – они; Олег всегда старался выступить дипломатом между мной и подчиненными, старался сдержать меня, зная, что я могу проявить жесткость. Очень часто брал на себя чью-то вину: «Это моя ошибка, я недосмотрел». Я потом узнавал, что он ни в чем не виноват; просто Олег понимал, что коллектив надо беречь и что врачу будет тяжело после моих слов. Его все любили – и медсестры, и врачи, и весь коллектив.

...Олег Чистяков был универсальным хирургом, который прекрасно оперировал на пищеводе, на желудке, на печени, на кишечнике, на почках. Сейчас много узкой специализации. Кто-то щитовидку научился оперировать и – счастлив; кто-то (в Москве, например) сидит на одной трансплантологии. Но когда вдруг встречается больной с двумя болезнями – здесь уже начинаются проблемы, непонимание ситуации, неумение вылечить. Универсализм сегодня – очень редкое явление в хирургии. В стране таких хирургов-универсалов можно пересчитать по пальцам: Касаткин Вадим Федорович, Оноприев Владимир Иванович, Восканян Сергей Эдуардович, который нам помогал на первых операциях по трансплантации. Это – универсалы, они могут все в любом разделе: шить сосуды, кишечник, пищевод...

Чтобы стать хирургом такого уровня, нужны способности, желание, мозги, руки и чтобы лет 15-20 высокопрофессиональные люди обучали, помогали. Хирурга такого уровня, каким был Олег Игоревич Чистяков, нам заменить некем. Место вакантно. В городе не видно кандидатов. Внутри нашего коллектива – да, есть хорошие специалисты, они подают надежды, но тот уровень профессионализма, о котором я говорю, у них еще впереди. Так что к хирургии неприменим тезис «незаменимых нет»: на самом деле очень трудно заменить человека, которого многие годы воспитывали профессионалы. Есть разные специалисты, и у них разные сроки «созревания». Это не мои слова, но я с ними согласен. Я спросил опытного московского юриста: сколько надо времени, чтобы твой следователь стал профессионалом? Он ответил так: года три с ним надо жестко работать, года два – контролировать; через 5 лет станет самостоятельным. Солдата, наверное, можно вымуштровать за 2 или за 3 года – после непрерывных занятий, наверное, это уже будет какой-то боец. А в медицине, тем более в хирургии – это очень долгий процесс. Мы потеряли очень серьезного специалиста не только для больницы, но и для донского здравоохранения в том числе.

Остался сын Антон Чистяков – способный мальчик. В школе учится, старается. Я контролирую, каждый день созваниваемся, общаемся. Осталась мама Олега, ей 85 лет, со своим «букетом» болезней, переживаний; похудела на 15 килограммов. Она у нас сейчас находится, второй месяц; домой мы ее не отпускаем и от себя не отпускаем. Дома она пока находиться не может.

Для нас Олег Игоревич был самым светлым и хорошим человеком, который так трагически погиб вместе со своей семьей. Не восполнишь.

Уже без Олега, с 28 апреля по 20 мая, мы сделали 5 пересадок – печени и почки. Мы в состоянии делать гораздо больше операций по трансплантации органов, но эти больные требуют тонкости и тщательности в выхаживании. Двое пациентов 24-го мая выписываются. Они очень счастливые люди, и чтобы это понять, надо просто их увидеть. Одна из пациенток ждала почку – представьте – 8 лет! «Прописывалась» в листе ожидания в Москве, в Краснодаре – не везло. А у нас – все сложилось, донорская почка ей подошла по показателям.

Хотел бы сказать еще об одном аспекте. Недавно мы провели две операции, которые стали возможны потому, что долю своей печени подарили дочь – отцу и сестра – брату. Эти люди по-своему совершили человеческий подвиг; да, понятно, что риски минимальные, что просто нельзя допустить, чтобы что-то было не так, но все равно такая операция – всегда определенный риск. Мне кажется, важно, чтобы мы знали этих людей, чтобы они были примером. ...Наших пациентов надо просто увидеть. И вы поймете: у них все хорошо.

Журнал «Форум на Дону».