Планомерная работа по пересадке печени и почек осуществляется на Дону чуть более двух лет на базе Ростовской областной клинической больницы. Проведено уже более 50 операций, и на днях региональная программа трансплантологии вышла на новый уровень – 25 ноября 2017 года в РОКБ пересадили первое донорское сердце. Проводить такие операции регулярно – цель ростовской команды врачей во главе с главным трансплантологом региона – главным врачом РОКБ Вячеславом Коробкой.

– Невозможно преуспеть в трансплантологии, не подготовив надежной базы по целому ряду важных направлений клинико-диагностической деятельности. Поэтому, задумываясь несколько лет назад о реализации на Дону программы пересадки органов, мы прежде всего оценили потенциал больницы. Мощная техническая модернизация последних лет. Интенсивное развитие общей и сердечно-сосудистой хирургии. Узкоспециализированная реаниматология. Отработанные схемы ведения пациентов из отделения в отделение в рамках наших хирургических центров...

С особым вниманием присмотрелись к кадрам. Даже на первоначальном этапе требовалось отобрать не менее четырех десятков высококвалифицированных врачей разных специальностей: хирургов, общих и сосудистых, анестезиологов-реаниматологов, нефрологов и гепатологов, гастроэнтерологов, специалистов по лабораторной и ультразвуковой диагностике, рентгенологов. Через некоторое время к ним присоединились специалисты, работающие в сфере кардиохирургии. Все они затем в течение двух лет периодически выключались из текущей повседневной деятельности больницы, так как проходили курсы специализированного обучения в ведущих трансплантологических центрах страны.

В результате, на сегодня, кроме сердца, проведено уже 35 операций по пересадке почек, а также 17 – печени, и только в двух случаях трансплантация не удалась. Это составляет 3,8%, в то время как успехом считается, если потери не превышают 8%. Нам даже удалось, причем не однажды, справиться с тромбозом печеночной артерии, который относится к разряду непреодолимых осложнений.

Кстати, дополнительные знания и навыки, общение с опытными коллегами принесли пользу не только при осуществлении программы трансплантации, но и в целом обогатили практику лечения больных. Например, у нас в Центре хирургии и координации донорства нередки случаи, когда поступающему пациенту, исходя из тяжести состояния, срочно требуется пересадка. Мы, естественно, проводим ряд лечебных мероприятий, чтобы добиться какого-то облегчения, и ему действительно становится лучше. Операция по-прежнему показана, но угрозы скорой гибели из-за отсутствия подходящего по иммунологии донорского органа уже нет.

– Сложности с донорскими органами… Чем они в большей степени обусловлены – законодательством, финансами, менталитетом?

– Деньги здесь вообще ни при чем. Кстати, цена трансплантации в России относительно невысока. Например, на пересадку печени выделяется 1 млн 40 рублей, хотя аналогичная процедура, скажем в Германии стоит где-то 350 тыс. евро. А торговля органами в нашей стране полностью запрещена. Изымать органы для пересадки имеют право только специалисты в государственных лечебных учреждениях. И даже в тех случаях, когда материал для пересадки берется у живого донора, он не может им распоряжаться, то есть передать любому нуждающемуся по своему усмотрению – только родственнику. За этим тщательно следят и врачи, и те немедицинские работники, которые по закону включены в процесс трансплантации органов в нашей стране. При малейшем сомнении проводится генетическая экспертиза. Поэтому на коммерческой основе, например гражданам других государств или жителям тех регионов, где технологии трансплантации не развиты, доступны только родственные пересадки.

Что касается законодательства, то на смену действующему сейчас закону 1992 года в Госдуме разрабатывается новый документ. Предполагается, что в нем будут более тщательно, с учетом современного состояния российской трансплантологии, проработаны все ее аспекты. Безусловно, такая необходимость назрела.

Но не менее важно, чтобы сама идея донорства органов всячески приветствовалась в обществе, продвигалась как общечеловеческая ценность. В США, например, водительские права с пометкой «донор» уже давно перестали быть редкостью, во многих странах потенциальные доноры носят значки или специальные браслеты, которые позволяют быстро определить, что человек заранее сделал осознанный выбор на случай своей внезапной смерти. Ведь донорский орган пригоден для пересадки всего несколько часов и только при условии, что кровообращение в теле донора не прерывалось.

– То есть один из ключевых факторов развития в России трансплантации – это широкое распространение среди населения страны достоверной информации обо всем, что связано с процессом пересадки органов?

– Включая вопросы влияния донорства на организм человека при родственной трансплантации.

В общественном сознании должно прочно укорениться, в том числе и с подачи участковых врачей, понимание, что родственнику, пожелавшему отдать своему близкому часть печени или почку, врачи позволят совершить этот большой человеческий поступок только после всестороннего обследования, при установлении факта 100-процентного здоровья того или иного органа. И организм донора после операции не будет испытывать никаких затруднений: одной здоровой почки человеку вполне достаточно, а правая доля печени, которая используется при родственной пересадке, через 2-3 месяца компенсируется новой тканью опять же без ущерба для работоспособности. Никаких последствий, никакой лекарственной терапии в дальнейшем, и весь процесс подготовки и проведения операции – с максимальной безопасностью.

При таком подходе у родственного донорства в России большие перспективы. Сейчас мы отмечаем, что родственные пересадки преобладают среди жителей Северного Кавказа, которые славятся тесными семейными узами, как и восточные народы во всем мире. К примеру, только в одной сеульской клинике ежегодно делают до 500 родственных пересадок печени, в то время как на всю Россию приходится не больше ста. В РОКБ за время проведения операций по трансплантации только в одном случае была пересажена родственная почка и в пяти – родственная доля печени.

– Возможно, люди просто опасаются, что, возникни необходимость спасения их жизни, к ним будут относиться именно как к потенциальным донорам?

– Знаете, сколько у нас в больнице случаев, когда пациент поступает в глубокой коме, на грани смерти, а наши врачи возвращают его к жизни? Это – во-первых. Во-вторых, то, что человек заранее выразил желание стать донором, еще не значит, что при трагическом развитии событий его воля будет исполнена. Существует длинный список противопоказаний, автоматически исключающих такую возможность, т.к. начинать дорогостоящее обследование мы можем только после того, как консилиум врачей уже вынесет заключение о необратимой гибели всего головного мозга.

– Существует ведь еще опасность, связанная непосредственно с оперативным вмешательством?

– Да, любая операция, даже по удалению зуба, – это потенциальный риск. Среди составляющих успеха пересадки я могу назвать общий уровень знания, которого сегодня достигли трансплантология и иммунология, эффективное лабораторно-диагностическое, операционное, реанимационное оборудование, качественные лекарства и материалы, способность большой команды докторов, разделяя сферы ответственности, работать сообща, ну и хирургическая техника врачей-трансплантологов, конечно.

В трансплантологии пересадка печени по своей технологии считается едва ли не самой сложной процедурой, тем более пересадка родственной доли печени. Существуют жесткие временные ограничения для проведения тех или иных манипуляций, сшивание большого количества мелких кровеносных сосудов требует серьезных микрохирургических навыков и т.п. Поэтому сегодня родственную пересадку печени в России успешно выполняют всего в 6-7 больницах.

– А как же трансплантация сердца?

– Сама по себе процедура уступает в технической сложности пересадке печени, но предъявляет высочайшие требования к реаниматологии, и очень сложно орган подобрать. Хотя в этом году были выделены бюджетные средства на проведение даже двух операций, мы несколько месяцев ждали подходящее по всем параметрам донорское сердце.

Также из-за сложностей с донорским органом летом этого года не получилось пересадить поджелудочную железу: последние предоперационные тесты показали ее непригодность, а другого случая так и не представилось.

– А как сейчас себя чувствуют те пациенты, которых вы уже прооперировали?

– Через неделю после операции состояние нашего первого пациента с донорским сердцем полностью соответствует прогнозам, мы, его врачи, динамикой восстановления довольны.

А вообще, все прооперированные трансплантологами РОКБ пациенты периодически приезжают на контрольные обследования, ведут совершенно нормальной образ жизни. И в этом нет ничего уникального. Я недавно был на конгрессе трансплантологов в Институте Шумакова, так его организаторы собрали всех своих пациентов, ну, кто смог приехать. Это зрелище впечатляло: громадное количество людей, перенесших пересадки десять, двадцать и более лет назад, до сих пор здравствуют, очень многие в дальнейшем смогли стать родителями, сейчас внуков воспитывают…

Такова суть: множество хирургов ежедневно сталкиваются с крайне тяжелыми случаями – результатом полученной травмы или развития серьезного заболевания, и шанс вернуть совершенно безнадежного больного к практически полноценной жизни, даже используя все свое умение, бывает невелик. В этом смысле трансплантология действительно творит чудеса и одновременно завораживает бездной неизведанных еще возможностей.

Цифры и факты

Ростовская областная клиническая больница на 800 коек является лидером по числу пролеченных за год пациентов (до 27,5 тыс.) и количеству проведенных хирургических вмешательств (около 19 тыс.). Выполняя самое объемное в Ростовской области госзадание по оказанию высокотехнологичной медицинской помощи, проводит 5,5 тыс. операций и процедур в год. При этом летальность уже в течение целого ряда лет не превышает 0,5%. Благодаря в том числе и постоянной модернизации диагностической базы ежегодно наращивает объемы оказания консультативной помощи (до 350 тыс. посещений поликлиники), активно участвует в развитии на Дону телемедицинских технологий (до 4,5 тыс. online-консультаций).

Журнал «Здравоохранение России».