Хорошо, что вы есть!
…Очнулась в реанимации. Как в тумане, увидела рядом с кроватью Вячеслава Леонидовича, услышала от него: «Все позади, операция уже закончилась…». И в этот момент с облегчением поняла, что жива и буду жить…
За последние несколько лет мне не раз доводилось рассказывать в «Нашем времени» о гастроэнтерологическом центре областной клинической больницы, возглавляемом Вячеславом Леонидовичем Коробкой, кандидатом медицинских наук, замечательным врачом. Писала, но думать тогда не думала, что однажды меня саму госпитализируют сюда, и все будет проверено на себе.
Как последний шанс
…Рано утром возле кабинета Вячеслава Леонидовича уже клубится очередь. Он принимает всех, осматривает, решает вопросы госпитализации. Затем отправляется в операционную – на целый день. Выходит оттуда, бывает, в десятом часу вечера, а то и позже. Мобильный телефон не отключает даже в операционной, ему и туда звонят. Есть хирурги, специализирующиеся на операциях в какой-то одной зоне – печени, например, или желудка, или кишечника. А есть универсалы, которые освоили и то, и другое, и третье… Их и по стране-то не так уж много, а уж в регионе – тем более.
Вячеслав Леонидович – один из них. Для него нет закрытых тем, он умеет делать, кажется, все, но продолжает «собирать» (бывая на конференциях) новые хирургические технологии, внедряя их у себя. Больные приезжают к нему не только из донских райцентров, но и из других областей, республик. С направлениями, по квотам, а нередко – самотеком.
– Мы узнали, что ту операцию, которая мне нужна, лучше всего могут сделать в Германии, Москве или в Ростове, у Коробки, – рассказывала похожая на былинку жительница соседней области. – Я собрала документы и приехала сюда…
К моменту моей выписки она уже отбыла домой, благополучно прооперированная, окрыленная.
В. Коробке известность не нужна, она и так у него есть: самая надежная – основанная на людском признании, когда бывшие пациенты рассказывают о нем другим, и его фамилия, передаваемая из уст в уста, звучит, как пароль спасения. Даже в глубинке про него знают, и туда слух о нем дошел, без всякого пиара и рекламы.
Госпитализируют в отделение реконструктивно-пластической хирургии гастроэнтерологического центра с самыми разными диагнозами. Общее одно: все пациенты – тяжелые, «простеньких» тут не бывает, чуть ли не для каждого госпитализация – последний шанс. Между прочим, хотя в год здесь делается до трех тысяч операций, летальность – самая низкая в Ростове: меньше одного процента.
Под стать Вячеславу Леонидовичу и остальные хирурги: несмотря на молодость, они тоже мастера с большой буквы. Это редкость и немалое умение – собрать такой коллектив, где у каждого уже есть свои вершины.
Когда, например, завотделением Олег Игоревич Чистяков, правая рука Вячеслава Леонидовича, докладывал на одной международной конференции о сделанной им редчайшей операции (удалении опухоли крестца – мало кто в мире это делает), аудитория отреагировала аплодисментами, мэтры-иностранцы не могли поверить, что такое осуществлено не в Москве или Питере, а в Ростове – в областной клинической больнице.
Чужие ошибки
Информация к размышлению: большую часть операций составляют здесь те, что связаны с… исправлением чужих ошибок.
– Это самый трудный раздел работы, – признается В.Коробка.
В тот день, когда мы беседовали, кстати, из четырех запланированных операций две как раз и были из разряда «переделок» – после предшествующих хирургических вмешательств. Почему трудно исправлять за другими? Болезнь и без того меняет анатомию органов. А если сюда добавляются еще неумелые действия хирурга, то получается… кошмар, мешанина, «каша». Очень сложно потом снова во все это вмешиваться и пытаться сделать из «покромсанных» органов что-то жизнеспособное – сродни прогулки по минному полю. Однако приходится. Поскольку никто другой больше не сможет – только В.Коробка и его коллеги. Отделение – единственное место, где можно исправить последствия чужой хирургической некомпетентности. Свидетельствую из собственного опыта и на основе примеров, что прошли перед глазами.
…Пожилую жительницу сельского района прооперировали в ЦРБ молодые хирурги-новички. И такое «накрутили» у нее в животе, что та едва не погибла. Вячеслав Леонидович потом все исправлял.
…В продвинутом медучреждении мужчине пытались восстановить обожженный пищевод, но не смогли – орган погиб, его потом удалили, на шее образовался свищ.
…Другому мужчине в другой клинике вставляли стент (трубку) в обожженный пищевод – и проткнули его.
Оба пострадавших в конце концов были госпитализированы в областную клиническую больницу. В.Коробка спас их, сделав пластику пищевода из тканей желудка, кишки. Да что далеко ходить: я сама оказалась в отделении реконструктивно-пластической хирургии после неудачной операции в одной из ростовских больниц, куда попала по «скорой помощи». Результат – абсцесс брюшной полости. Если б не В.Коробка, навряд ли была бы сейчас жива…
Вячеслав Леонидович очень уравновешенный человек, от него исходит какой-то особый флюид уверенности, спокойствия, который передается и пациентам, помогает выздоравливать. Расстроить, вывести его из себя, по-моему, может лишь одно: очередной случай врачебного непрофессионализма, с чем ему так часто приходится сталкиваться и чему он никогда не находит оправдания.
Понятно, что силами одного-единственного отделения, пусть даже и с хирургами-мастерами, всю область не закроешь, весь вал чужих ошибок на себя не примешь. Но… По сути, В.Коробка и его коллектив как раз этим и занимаются. Потому и в праздничные дни они на работе, и в выходные, и в операционной от темна до темна.
Хорошо, что они у нас есть, говорят пациенты отделения. И это чистая правда.
Людмила Кравченко, «Наше время».